Текст: Игорь Карнаухов/РГ, Пермь
Фото: Никита Чунтомов/Пермский академический театр оперы и балета им. П. И. Чайковского
На 15-м открытом российском конкурсе артистов балета «Арабеск», проходящем в Перми, состоялась премьера хореографических миниатюр по повестям и рассказам Льва Толстого. Это пятая «серия» "Творческой мастерской" легендарного отечественного танцора Владимира Васильева, и посвящена она была 190-летию со дня рождения великого писателя.
Вечер составили шесть танцевальных этюдов, созданных хореографами из Перми, Москвы, Петербурга и Воронежа. Самому молодому из балетмейстеров, участвовавшему в проекте, 28 лет, самому старшему — 39, все они лауреаты «Арабеска» прошлых лет. Воплотили их замыслы на сцене танцоры из труппы «Балета Евгения Панфилова». Сам Владимир Викторович, традиционно в этом своем цикле, выступил в ипостаси мастера художественного слова, читая строки Толстого со сцены.
— Ребята сами выбрали произведения, подбирали музыку, костюмы и свет, ставили, — рассказал Васильев. — Единственное, о чем договорились заранее, это не брать романов, чтобы не увязнуть в крупных формах. Бывает, они показывают такое, что я теряюсь: как могла прийти им такая мысль, что могло подвигнуть на это?! Но они доводят до конца, и в каждом фрагменте я обнаруживаю что-то, созвучное не только мне, но и что отзовется у публики.
Пермяк Алексей Расторгуев взял рассказ "После бала", положив его на музыку Шестой симфонии П. И. Чайковского, и сам станцевал отца Вареньки. Прямой отсылкой к творчеству композитора, к «Лебединому озеру», выглядела деталь, дополнявшая образ: полковник как на костыль опирался на большое перо — белое в сценах бала, черное — в сцене экзекуции над Татарином.
Дмитрий Антипов явил душераздирающую драму любовного треугольника в «Роковой сонате» на основе «Крейцеровой сонаты».
«Вот он-то с своей музыкой был причиной всего. Ведь на суде было представлено дело так, что все случилось из ревности. Ничуть не бывало <…> Отношения ее с этим музыкантом, какие бы они ни были, для меня это не имеет смысла, да и для нее тоже... Все произошло оттого, что между нами было та страшная пучина, о которой я вам говорил, то страшное напряжение взаимной ненависти, при которой первого повода было достаточно для произведения кризиса.
Какой-то дьявол, точно против моей воли, придумывал и подсказывал мне самые ужасные соображения… Да, вот где была казнь!»
Юлия Бачева в «Дьяволе» продолжила тему любви-наваждения.
Павел Глухов в новелле "Молох", поставленной по «Севастопольским рассказам», передал катастрофу другого уровня — трагедию простых людей, защитников осажденного города, подвергаемого непрестанным бомбардировкам. Когда над «бастионом» поднялся белый флаг, символизировавший отступление, в зале, казалось, содрогнулись. Толстой писал о войне 1854—1855 гг., однако у многих сидевших в зале в силу достаточного возраста еще на памяти события 1992 года, когда черноморские корабли дерзко вздымали флаг ВМФ уже упраздненного Советского Союза, и "Крымской весны» 2014-го…
«Только теперь рассказы о первых временах осады Севастополя, когда в нем не было укреплений, не было войск, не было физической возможности удержать его и все-таки не было ни малейшего сомнения, что он не отдастся неприятелю… Только теперь рассказы про эти времена перестали быть для вас прекрасным историческим преданием, но сделались достоверностью, фактом. Вы ясно поймете, вообразите себе тех людей, которых вы сейчас видели, героями, которые в те тяжелые времена не упали, а возвышались духом и с наслаждением готовились к смерти, не за город, а за родину. Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский…»
Александр Могилев пленился неоконченной повестью «Записки сумасшедшего» (одноименной шедевру Гоголя).
Миниатюра Константина Кейхеля «Однажды зимой» была вдохновлена повестью «Хозяин и работник». Петербуржец создал трио — двух мужских персонажей дополняла героиня Метель, губящая в бескрайнем снежном поле купца и его работника.
«Василий Андреич с полминуты постоял молча и неподвижно, потом вдруг с той же решительностью, с которой ударял по рукам при выгодной покупке, отступил шаг назад, засучил рукава шубы и обеими руками принялся выгребать снег с Никиты и из саней… И, толкнув Никиту, лег на него, покрывая не только своей шубой, но и всем своим теплым, разгоряченным телом.
— Микита! — сказал он.
— Хорошо, тепло, — откликнулось ему снизу.
— Так-то, брат, пропал было я. И ты бы замерз, и я…»
— Откуда родилась наша мастерская и зачем она нужна? — комментировал ее организатор. — Из стремления, чтобы хореографы нового века, которых я сам в том числе выбираю, не множили бессмыслицы! Чтобы помнили, на какой почве они взрастают и во имя чего работают. И потому наша творческая лаборатория строится на лучших образцах литературы как исходной базе. Ведь чтобы осмыслить писаное слово, воплотить его визуально и чтобы это соответствовало впечатлению от содержания, хореографы вынуждены для начала прочитать книги, что само по себе важно.
— Толстой, конечно, особый случай, — рассуждал Васильев в кулуарах. – Я сам себя ловил на мысли, что, конечно, глыба, но
от этого постоянного чувства соседства с чем-то гигантским, от неуклонного назидания: «Вы должны, должны», — и я подчас устаю.
Так и хочется воскликнуть в ответ: да ничего я никому не должен!.. Сложно было постановщикам, но и импульс им был огромный.
Напомним, в жанре музыкального театра из сочинений Толстого наиболее одухотворяющей стала «Анна Каренина». Наиболее известны одноименные балеты Родиона Щедрина (1972), хореографа Бориса Эйфмана на музыку П. И. Чайковского (2005) и недавняя премьера в Большом — постановка Джона Ноймайера на музыку опять же Чайковского, Альфреда Шнитке и Кэта Стивенса.
"Мастерская Владимира Васильева» берет начало на Платоновском фестивале 2013 года, когда в Воронеже были поставлены первые одноактные балеты — тогда по рассказам Андрея Платонова. Затем последовали проект по прозе Виктора Астафьева на Азиатско-Тихооокеанском фестивале в Красноярске в 2014-м, «Живые души» в Перми по творчеству Н. В. Гоголя в 2016-м и вечер по Василию Шукшину в Барнауле в 2017 году.
Продолжение следует.
